be yourself, don't take anyone's shit and never let them take you alive...(с)
16.12.2011 в 21:35
Пишет Ivry:Надеюсь, подходит в тематику сообщества
И вот прмщаз нашла. Немного об отношениях с Фриманом.
Интервью с Бенедиктом Камбербэтчем в ShortList
ВКУС К ДЕДУКЦИИ
читать дальшеПосещает ли он настоящие вскрытия для «Шерлока» или изучает историю Первой мировой войны для Спилберга, Бенедикт Камбербэтч никогда не жалеет времени и сил. Джими Фамурева разговаривает с актером, чья пытливость достойна уважения.
“В конце концов все было не так к уж плохо, – посмеивается Бенедикт Камбербэтч, вспоминая, как играл обнаженным продолжительную сцену в постановке Дэнни Бойла «Франкенштейн». – Я хочу сказать, определенно были люди в первых рядах, которые могли увидеть чуть больше, чем должны были…”
Возможно, это неожиданный побочный эффект чрезмерной обнаженности, но 35-летний актер быстро приспосабливается к повышенному вниманию публики. Скоро его можно будет увидеть в претендующем на «Оскар» «Боевом коне» Стивена Спилберга, в настоящее время он снимается в эдвардианской саге «Конец парада», а еще у него есть небольшое дельце в виде поездки в Средиземье для озвучивания дракона Смауга в «Хоббите».
Но прежде всего этого он собирается вернуться в качестве завораживающего современного Холмса в «Шерлоке» BBC. Но не ожидайте, что он вам расскажет все детали сюжета…
Каковы основные различия нового сезона «Шерлока» со старым?
Он сделан с немного большим размахом, но мы сохранили все наши удачные находки без изменений. Для меня настоящие изменения произошли в масштабе историй, которых мы касаемся, потому что мы делаем историю про Ирен Адлер [любовный интерес Холмса], потом «Собаку Баскервиля» и финал с Мориарти. Еще там происходит постепенное очеловечивание Шерлока. Это не ослабляет его, но вы обнаружите, что у него есть сердце, и оно на стороне добра. Все дело в том, насколько уязвимым он станет или не станет. Может ли он быть более человечным с Мориарти и по-прежнему оставаться на шаг впереди? Там есть несколько невероятных эпизодов. В первой серии есть сцена, связанная со сном и наркотиками, я не могу все рассказать, но снимать ее было очень сюрреалистично. Дошло до того, что вся съемочная группа аплодировала после каждого дубля.
Первый сезон имел невероятный успех. Вас беспокоит негативная реакция на этот сезон?
Конечно, потому что это же архетип пути, не так ли? В начале фейерверки, любовь и медовый месяц, а потом внезапное осознание, что фаны не могут ничего контролировать, и как следствие – неизбежный спад [смеется]. Это мой очень циничный британский подход. Но я достаточно в этой профессии, и признание и успех сериала меня не подавляют. Я очень верен тому, что мы делаем и как мы этого добиваемся.
Существует ли соперничество с киноверсией Гая Ричи?
Нет. Джуд [Ло, Ватсон в «Шерлоке Холмсе»] стал моим приятелем благодаря Джонни [Ли Миллеру, который играл вместе с Камбербэтчем в «Франкенштейне» Бойла], но даже если бы я не был с ним знаком, мне бы все равно понравился первый фильм. Я не думаю, что мы соревнуемся друг с другом. Судя по всему, им действительно пришлось изменить пару мест в сценарии из-за нас, но такие уж дела. Все эти великие истории с персонажами-тяжеловесами можно переосмыслять и переделывать. Это то, что происходит в нашей культуре.
Правда ли, что съемки прерывались из-за беспорядков в Лондоне в этом году?
Да, это было страшновато. Там были какие-то дети с пустыми рюкзаками, они прибежали в город к тому времени, когда я уехал со съемочной площадки [в северном Лондоне]. Судя по всему, потом они подобрали какие-то палки и расколотили заправщик, это что-то вроде пожарной машины. Они думали, что это какая-то часть боевого вооружения, но на самом деле это был просто старый насос, который разбрызгивал воду, чтобы намочить улицу или создать видимость дождя. Одна из помощников режиссера пошла за своей сумкой, и ее кто-то толкнул. Я думаю, это напугало людей, и нам пришлось отменить съемки на день, пока все не улеглось. Я пошел домой и смотрел, как горит Лондон, и это меня очень разозлило. Бог знает, мне очень повезло иметь привилегированное происхождение, но то, что люди тяжело работали, чтобы как-то улучшить свою жизнь, а потом их жилье и средства к существованию были полностью растоптаны, меня очень расстроило.
Вы поехали в Марокко, чтобы исследовать североафриканское прошлое вашего персонажа в фильме «Шпион, выйди вон!» Вы делали что-либо подобное для «Шерлока»?
Я был в морге, причем как для «Шерлока», так и для «Франкенштейна», и я ходил на вскрытие, что было очень необычно. Я, наверное, вполне естественно брезглив, но я сидел на просмотровой галерее, очень близко. Это был очень отрезвляющий опыт, и было совершенно захватывающе заглянуть внутрь человеческого тела.
Вы и Мартин Фриман [Ватсон в «Шерлоке»] так же дружны вне съемочной площадки, как Холмс и Ватсон?
Я его совершенно обожаю, но я его больше достаю, чем он меня. Мы не очень много виделись из за «Хоббита» [Фриман играет Бильбо Бэггинса]. Я там не участвую до следующего года. А перед тем был «Франкенштейн» и «Шпион», и мы оба работали без перерыва. Но на съемках у нас было много времени, чтобы наверстать. Я смотрю на него как на старшего брата, который лишь слегка старше. Он не хотел бы, чтобы я называл его старшим братом [смеется].
Так вы его дразните?
О да. Он всегда говорит мне, что я закончил Хогвартс. Он же происходит из семьи верхне-среднего класса из Теддингтона, и я таким образом всегда огребаю за то, что учился в частной школе. Иногда я на этом играю, чтобы просто его позлить. В этом году я его рассмешил и он сказал: «Что с тобой случилось, Бен? Ты на самом деле стал смешным». [Смеется] Я сказал: «Да нет. Я просто позволил тебе сверкать остроумием в прошлом году, лишь бы ты был счастлив». Он ужасно смешной. Над его шутками я могу смеяться и месяцы спустя.
Он получил Бафту за «Шерлока», а вы нет. Было тяжело?
Сразу после награждения мы сели в одну машину и поехали на работу. У меня не было приза, а у него был, так что все робко подходили к Мартину и говорили «молодец», а мне говорили «ну ничего, ничего» [смеется].
Однако вы получили награду за «Франкенштейна» совместно с Джонни Ли Миллером…
Да, и в итоге я думал: «Какого черта Мартин не разделил свой приз со мной?» [смеется] Нет, это был удивительный момент, потому что мы очень тяжело работали. Было здорово разделить это все с кем-то. Мы действительно лезли из кожи вон в этой роли, во всех смыслах.
Каково было видеть, что люди придают так много значения обнаженной сцене в «Франкенштейне»?
Честно говоря, люди не так уж зацикливались на ней. И это было удивительно. Людей просто очень трогала и потрясала начальная сцена. Некоторые говорили: «О, это, должно быть, ужасно». Но большинство просто были захвачены представлением и тем, что это было абсолютно правильно для той ситуации. Был случай, когда мать кого-то из тех, кто работал со спектаклем, пришла и захотела взять билет во второй ряд. Я подумал: «Я совсем не хочу трясти своим достоинством у нее перед лицом. Это нехорошо. Думаю, ей стоит сесть немного подальше».
Так как вы преодолели свои запреты?
Мы носили эти довольно беспощадные трусы Спидо [на репетициях], но наступил момент, когда мы просто это сделали. Мы с криками носились по сцене, и вот так оно случилось. Это было похоже на то, как два ребенка берутся за руки и вместе прыгают с обрыва.
Вы также играете в «Боевом коне». Как вам было там сниматься?
Было чудесно. Было невероятно ездить верхом по полю, где были 80 лошадей и 80 человек. Такого не приходится делать больше ни в одной профессии, даже если вы жокей или егерь [смеется]. Совместные тренировки, работа с Томом [Хиддлстоном] и Патриком [Кеннеди], исследования и продумывание нашей предыстории – это все было так весело. Мы читали «Воспоминания охотника на лис» Зигфрида Сассуна и «Прости-прощай всему тому» Роберта Грейвза. Это невероятные вещи. Особенно Сассун, потому что все эти охотничье приемы были перенесены в кавалерию. Мы играли кавалерийскую добровольческую часть Северного Сомерсета, они были похожи на территориальную армию нашего времени. Я играю профессионального военного, но персонажей Патрика и Тома просто туда направили. Это очень увлекательно.
А как вам работалось со Стивеном Спилбергом?
Так же волнующе, как и со всеми этими лошадьми. Он очень добродушный, и у него отличное чувство юмора. Было огромное количество шуток, тонны любви и энтузиазма по поводу всего, что вы делаете, и он вовлекает вас в ремесло и объясняет, чего он хочет добиться.
Мы также слышали, что он увлекся передачей Х-фактор, пока вы снимали в Великобритании…
Не знаю насчет этого, но он очень увлекся «Шерлоком». Он просто с ума по нему сходил. Еще был чудесный случай, когда мы мерялись приложениями на айпадах, и я сказал: «Ты должен это попробовать». Это была штука под названием «Атомная пукающая машина» [смеется]. Он начал играть в «Саймон говорит», это как ударная установка, и вы должны следовать инструкциям и нажимать разные кнопки и цвета. Он играл около десяти минут без перерыва, очень увлеченно и с азартом. Мы с Томом Хиддлстоном просто стояли и смотрели, как величайший режиссер нашего времени сгибается пополам от смеха, играя в игру с пукающими звуками [смеется]. Это было очень, очень нелепо.
Вы подсадили его на что-нибудь еще, пока работали вместе?
Он очень увлекся чаем со сливками и булочками. Был случай, когда мы были в костюмах, ели эти булочки и отмахивались от бесконечных ос. И я вспомнил о Крымской войне, я подумал: «Господи, я как Джон Гилгуд в «Атаке легкой кавалерийской бригады». Я был частью необыкновенной постановки, и Спилберг, похоже, в очень хорошей форме. Для всех очень много значило то, что он был всегда готов помочь и ободрить. Он сделал невероятное – фильм о войне, который могут смотреть дети. Что является подвигом, если речь идет о Первой мировой войне. Фильм очень трогательный, в нем есть размах, и это прекрасная история.
Как вам работалось с актерами над фильмом «Шпион, выйди вон»?
Вдохновляюще. Мы все подняли свою игру на новый уровень и невероятно тяжело работали, но то было очень хорошее время. Не существовало чьего-то эго или преимущества, потому что мы все восхищались работой друг друга. Это была просто захватывающая работа с очень взрослыми людьми. И чрезвычайная ситуация с очень небольшим количеством денег, на самом деле. Я смотрел фильм в третий раз, сидел и думал: «Черт побери. Я снялся в современной британской классике». Если бы я был начинающим актером, я непременно хотел бы участвовать в этом фильме.
Вы хотите последовать за своим коллегой Томом Харди в Голливуд?
Том ухватился за шанс обеими руками, и он молодец. Я буду это делать, но я хотел сначала накопить багаж здесь, и этим и занимался последние несколько лет. Но, знаете, если бы кто-нибудь бросил вызов по созданию театра импровизации в жилом микрорайоне, я был бы в равной степени взволнован.
Наконец, взялись бы вы за роль в другой большой франшизе, например, Доктор в «Докторе Кто», если бы представилась возможность?
Это такая забавная профессия. Все эти вещи так зависят от того, в чем вы снимаетесь, и от вашей рыночной стоимости. Я бы никогда не говорил «никогда», но это все глупые разговоры, потому что я не в том положении, чтобы что-то решать. Я никогда бы не подумал, что буду играть Шерлока Холмса, и никогда не думал об этой роли как о чем-то, что я хотел бы сделать. Есть некоторые классические роли, которые я хотел бы сыграть, но я не умру несчастным, если никогда не сыграю Гамлета или Ричарда II. Во всех этих ролях есть своя привлекательность, и Доктор – это фантастическая роль, от этого никуда не деться. Но это совсем другой уровень открытости и другие требования к вашему времени и энергии. Я этого опасаюсь, но не хотел бы окончательно закрывать дверь со словами «Нет, я не хочу в этом участвовать».
отсюда
URL записи20.07.2010 в 10:37
Пишет sharonalee:Статья: "Бенедикт Камбербетч о Шерлоке Холмсе"
Перевод небольшой статьи из "Гардиан", в которой Бенедикт Камбербетч рассказывает о роли Холмса (и не только).
читать дальше
Опубликовано: Guardian
Автор: Аманда Митчинсон
Дата: 17 июля 2010
Перевод: sharonalee
"По крошечным царапинам на твоем мобильнике я могу сделать вывод, что твой брат - алкоголик и ты не можешь найти с ним общий язык"
читать дальше
(источник)
URL записиПеревод небольшой статьи из "Гардиан", в которой Бенедикт Камбербетч рассказывает о роли Холмса (и не только).
читать дальше
Опубликовано: Guardian
Автор: Аманда Митчинсон
Дата: 17 июля 2010
Перевод: sharonalee
"По крошечным царапинам на твоем мобильнике я могу сделать вывод, что твой брат - алкоголик и ты не можешь найти с ним общий язык"
читать дальше
33-летний актер с потрясающим именем, Бенедикт Камбербетч выглядит совершенно отвратительно. Он известен тем, что у него "интересные" черты лица - миндалевидные глаза и вздернутый нос, что-то среднее между испуганным сурикатом и Magimix - но сегодня у него бледное лицо, рыжеватые волосы и отвратительно яркая рубашка кремового цвета. Костюм выглядит так, словно он ему на размер мал. Это сырое февральское утро в Кардиффе на съемочной площадке "Шерлока" от ВВС, современного переложения классических произведений Артура Конан Дойла на новый лад. Камбербетч, который играет Холмса, крутится и вертится на стуле. Сидит на ладонях. Импровизированно подражает кому-то и говорит смешными голосами. Глаза бегают по сторонам. Марк Гэтисс, один из соавторов сценария, говорит: "Он всегда такой. Вы бы слышали его, когда мы вечером в машине возвращаемся в отель. Он пародирует всех подряд. Потрясающе."
Несколько месяцев спустя, Камбербетч сидит на балконе в Лондоне, измученный жарким полуденным солнцем и тремя журналистами. Я жду своей очереди за стеклянной перегородкой и наблюдаю. Он курит. И на сей раз не вертится. Он говорит без запинки, жестикулирует, улыбается, вдается в подробности. Скоро становится ясно, что в прошлый раз мое впечатление было неверным. Он выглядел странно, потому что был в костюме персонажа. Теперь ему идет одежда. И, - удивительно - черты лица тоже. Интересное, привлекательное лицо, изменчивые взгляд и ракурсы. И цвет лица, спасибо солнцу, теперь скорее розовый.
Большинство пожелали бы покинуть это место и перейти в прохладную, темную комнату. Но не Камбербетч. Он идет в ванную, топая огромным черными кожаными мотоциклетными ботинками. А затем, минутой позже, возвращается. Он не устал. Но он, по собственному признанию, и не взвинчен. Он рассказывает мне, что выпил две чашки кофе, выкурил пять сигарет, затем довольно много воды, немного сока. Он в порядке.
Камбербетч известен тем, что ему хорошо удаются эксцентричные, гениальные персонажи, и его Холмс - неприветливый, продвинутый в технике, с отпечатком синдрома Аспергера. Он говорит сто слов в минуту и постоянно сыплет фразами вроде: "По крошечным царапинам на твоем мобильнике я могу сделать вывод, что твой брат - алкоголик и ты не можешь найти с ним общий язык".
Шерлок был, по его словам, очень приятной ролью, несмотря на то что он заработал воспаление легких от перенапряжения. "Играть его - большая нагрузка, потому что если взять объем слов в голове и скорость мысли - приходится очень быстро соображать. Он всегда на шаг впереди зрителей, да всех вокруг с обычным уровнем интеллекта. Они не успевают воспринимать его выводы и куда эти выводы ведут. Щелк, щелк, щелк. Но посмотреть на меня в машине по пути домой - "Ох..." Он театрально падает в обморок в своем кресле. Я рассказываю, что о нем говорил Гэтисс. "Я делаю что? Боже! До чего ж утомительно. До чего ж, блин, отвратительно. Мне не нравится это описание меня. Хотя, конечно, я пародирую людей, и Холмс, кстати, тоже. Я люблю подражать другим людям".
Он чему-нибудь научился специально для роли? "Немного игре на скрипке - как держать смычок, перебирать струны. И главной фишке Холмса. Невозможно удержаться, чтобы не рассмотреть людей вокруг и не подумать о том, что скрывается за наружностью..."
Неужели он верит этой ерунде? Он пожимает плечами, словно признает недостаток. "Пару раз в поезде... ничего не могу с собой поделать. Отпечаток обручального кольца на пальце, отношения между членами семьи. Когда человек обособлен, становятся заметными разные детали. Это суперсила, которой можно научиться".
Шерлок Холмс, по словам Камбербетча, "заставляет посмотреть на мир так, как его обычно видят актеры - как на богатый материал для наблюдения. Я не хотел бы, чтобы у меня было слишком работы, потому что тогда не будет времени наблюдать. А если тебя узнают, ты больше никуда не можешь взглянуть. Нельзя будет сидеть в вечернем автобусе и смотреть, что происходит вокруг".
До сих пор Камбербетч не был особенно узнаваем. У него были маленькие роли в больших фильмах - он сыграл Пола Маршалла (кондитерского магната и насильника) в "Искуплении" - и большие роли в маленьких фильмах, в частности, молодого Стивена Хокинга в фильме об ученом от ВВС2, а в 2008 году - беспокойного математика, втянутого в мировой заговор в мини-сериале "Последний враг". Но "Шерлок", написанный двумя сценаристами сериала "Доктор кто" и, надо полагать, предназначенный для показа в прайм-тайм, мог бы подтолкнуть его к узнаванию на улице.
Как, впрочем, и следующий его фильм. Камбербетч сыграет майора Стюарта в фильме Стивена Спилберга "Боевой конь" по детской книге Майкла Морпурго. После этого интервью он отправится на урок верховой езды. С огромным энтузиазмом, он рассказывает: "Я атакую, в стиле "Легкой кавалерийской бригады", на таком огромном испанском жеребце, размахивая саблей. Гладиаторский момент для меня." Он держит руку перед собою и делает небольшой нелепый взмах: "Вот так! Ужасно! Так сбрасывают кебаб с вертела."
Камбербетч - один из тех британских актеров, от которых не без причины можно ожидать мимолетного знания верховой езды и военных искусств. Как и незадачливый граф Кардиган из "Легкой кавалерийской бригады", он ходил в частную закрытую школу Харроу: его родители, актеры Ванда Вентэм и Тимоти Карлтон (псевдоним, на самом деле он тоже Камбербетч) очень старались обеспечить сына высококлассным образованием, которое убедило бы его не рассматривать карьеру актера.
"Быть подростком в закрытом учебном заведении для мальчиков - это дерьмово," - Говорит Камбербетч, хотя он, кажется, был примерным учеником и посвящал себя множеству внешкольных занятий. Занимался парапланеризмом и спуском на канате. Имея художественное образование, расписывал огромные холсты на заброшенном корте для игры в сквош. И, конечно же, играл в театре. Школьный учитель драматического мастерства, Мартин Тайрелл, называет его "лучшим актером-школьником из всех, с кем я когда-либо работал".
Драматическое мастерство Камбербетч изучал в Манчестерском университете. "Я должен был сделать что-нибудь, чтобы меня не задушил мой кашемировый джемпер, - объясняет он. - Я хотел чего-то более колоритного, непривычного, эгалитарного. У меня были совершенно здравые - как и опасные - друзья". Он перестарался - впрочем, как всегда - и заработал моноцитарную ангину. Но он получил чего хотел.
После этого он год проучился в Лондонской академии музыки и драматического искусства, и к выпуску у него уже был агент. С тех пор он непрерывно работает.
Камбербетч широко известен как театральный актер, в его репертуаре как постановки по Ибсену и Шекспиру, так и театр абсурда. Но его прорыв на большом экране случился в 2004 году, года он сыграл Хокинга и был номинирован на Бафту. Он настолько потрясающе сыграл эту роль, что остальные странные гении вроде Ван Гога и Холмса с тех пор начали появляться в его карьере. Кроме того, ему неплохо удаются и джентльмены в костюмных фильмах - он сыграл напыщенного мужа Скарлетт Йоханссон в "Еще одной из рода Болейн" и тщеславного юношу Эдмунда Тэлботта в экранизированной ВВС мореплавательской эпопее Уильяма Голдинга "Путешествие на край Земли".
По его словам, он производит на людей определенное впечатление: "Я вечно играю нервных, чуднЫх людей, которые умирают с холодным компрессом на лбу. Но я работаю над разным персонажами. Я стараюсь. Сейчас я играю 38-летнего мужчину с офигительно огромной грудной клеткой, - рассказывает он о своей роли Дэвида Скотт-Фаулера в постановке по пьесе Теренса Раттигана "После танца" в Национальном театре. - Он мыслит очень хищническими сексуальными понятиями. Он ребенок, как и большинство альфа-самцов, но в нем нет ничего от Ван Гога или Хокинга".
У Камбербетча есть несколько курсов в жизни. Он столько всего хочет сделать. Он рассказывает, что отчаянно хочет снова начать рисовать. Вместе со своей девушкой, актрисой Оливией Пуле, они мечтают завести детей. Он хочет заняться писательством. Он и в самом деле решительно ненасытный молодой человек.
Даже отрицательный жизненный опыт подливает масла в этот огонь. Я задаю ему вопрос о том случае, когда он был остановлен в Южной Африке с актерами Дениз Блэк и Тео Лэнди, когда они в 2004 году снимались в "Путешествии на край Земли". Он зажигает сигарету, взгляд замирает в одной точке, и он уже там. Он описывает сцену - они возвращаются со съемок, на дворе ночь и они на шоссе около границы с Мозамбиком. Спускает шина и им приходится остановиться. В холодной африканской ночи к ним уже мчатся грузовики. Пустая территория вокруг тянется до горизонта. Появляются шесть мужчин. Камбербетча и его коллег выстраивают у машины. Угрожая жестокой расправой, мужчины связывают руки троицы за спиной шнурками от их же ботинок. Этот момент сопровождается очень сильным ощущением, что смерть совсем рядом. Он описывает обрывки мыслей в голове и странные моменты спокойствия. Он вспоминает песню "Radiohead", которая играла в машине и читает ее строки наизусть.
Затем становится хуже. Его бросают в багажник машины, а после - на землю. Он чувствует, как из виска сочится кровь и как скребутся под ним насекомые. Несмотря на то, что они связаны, ему удается сжать руку Дениз в своей. И он думает одно: "Если бы я знал [код] Морзе." - А потом, - "Блин, это было бы без толку и очень раздражало, если бы она, в свою очередь, его не знала".
И так далее, и так далее. Он не просто рассказывает, он заново все это переживает. Их задержали на два с половиной часа; из них всего 26 напряженных минут. В итоге, мы говорим о последствиях, когда Камбербетч превратился в "адреналинового наркомана" - прыгал с парашютом, летал на воздушном шаре и, в общем, "заглядывал в пропасть".
Теперь он более спокоен. "Я езжу на мотоцикле, но не ищу экстремальных ощущений, нет. Во мне есть нетерпеливость и жажда жизни, не похожей на обычную, и это деструктивное ощущение, оно не позволяет постигать истинные ценности. С другой стороны, ты обретаешь потрясающее знание. Я знаю, что умру в одиночестве, что сложно понять, пока лично не столкнешься с этим. Ты покидаешь этот мир так же, как и пришел в него - в одиночестве. Отрезвляющая, но сильная мысль, которую редко осознают в молодости".
Звонит его мобильный. Это шофер, который говорит, что уже ждет внизу. Пора уезжать. Он жмет мне руку. И уходит. Щелк, щелк, щелк.
Несколько месяцев спустя, Камбербетч сидит на балконе в Лондоне, измученный жарким полуденным солнцем и тремя журналистами. Я жду своей очереди за стеклянной перегородкой и наблюдаю. Он курит. И на сей раз не вертится. Он говорит без запинки, жестикулирует, улыбается, вдается в подробности. Скоро становится ясно, что в прошлый раз мое впечатление было неверным. Он выглядел странно, потому что был в костюме персонажа. Теперь ему идет одежда. И, - удивительно - черты лица тоже. Интересное, привлекательное лицо, изменчивые взгляд и ракурсы. И цвет лица, спасибо солнцу, теперь скорее розовый.
Большинство пожелали бы покинуть это место и перейти в прохладную, темную комнату. Но не Камбербетч. Он идет в ванную, топая огромным черными кожаными мотоциклетными ботинками. А затем, минутой позже, возвращается. Он не устал. Но он, по собственному признанию, и не взвинчен. Он рассказывает мне, что выпил две чашки кофе, выкурил пять сигарет, затем довольно много воды, немного сока. Он в порядке.
Камбербетч известен тем, что ему хорошо удаются эксцентричные, гениальные персонажи, и его Холмс - неприветливый, продвинутый в технике, с отпечатком синдрома Аспергера. Он говорит сто слов в минуту и постоянно сыплет фразами вроде: "По крошечным царапинам на твоем мобильнике я могу сделать вывод, что твой брат - алкоголик и ты не можешь найти с ним общий язык".
Шерлок был, по его словам, очень приятной ролью, несмотря на то что он заработал воспаление легких от перенапряжения. "Играть его - большая нагрузка, потому что если взять объем слов в голове и скорость мысли - приходится очень быстро соображать. Он всегда на шаг впереди зрителей, да всех вокруг с обычным уровнем интеллекта. Они не успевают воспринимать его выводы и куда эти выводы ведут. Щелк, щелк, щелк. Но посмотреть на меня в машине по пути домой - "Ох..." Он театрально падает в обморок в своем кресле. Я рассказываю, что о нем говорил Гэтисс. "Я делаю что? Боже! До чего ж утомительно. До чего ж, блин, отвратительно. Мне не нравится это описание меня. Хотя, конечно, я пародирую людей, и Холмс, кстати, тоже. Я люблю подражать другим людям".
Он чему-нибудь научился специально для роли? "Немного игре на скрипке - как держать смычок, перебирать струны. И главной фишке Холмса. Невозможно удержаться, чтобы не рассмотреть людей вокруг и не подумать о том, что скрывается за наружностью..."
Неужели он верит этой ерунде? Он пожимает плечами, словно признает недостаток. "Пару раз в поезде... ничего не могу с собой поделать. Отпечаток обручального кольца на пальце, отношения между членами семьи. Когда человек обособлен, становятся заметными разные детали. Это суперсила, которой можно научиться".
Шерлок Холмс, по словам Камбербетча, "заставляет посмотреть на мир так, как его обычно видят актеры - как на богатый материал для наблюдения. Я не хотел бы, чтобы у меня было слишком работы, потому что тогда не будет времени наблюдать. А если тебя узнают, ты больше никуда не можешь взглянуть. Нельзя будет сидеть в вечернем автобусе и смотреть, что происходит вокруг".
До сих пор Камбербетч не был особенно узнаваем. У него были маленькие роли в больших фильмах - он сыграл Пола Маршалла (кондитерского магната и насильника) в "Искуплении" - и большие роли в маленьких фильмах, в частности, молодого Стивена Хокинга в фильме об ученом от ВВС2, а в 2008 году - беспокойного математика, втянутого в мировой заговор в мини-сериале "Последний враг". Но "Шерлок", написанный двумя сценаристами сериала "Доктор кто" и, надо полагать, предназначенный для показа в прайм-тайм, мог бы подтолкнуть его к узнаванию на улице.
Как, впрочем, и следующий его фильм. Камбербетч сыграет майора Стюарта в фильме Стивена Спилберга "Боевой конь" по детской книге Майкла Морпурго. После этого интервью он отправится на урок верховой езды. С огромным энтузиазмом, он рассказывает: "Я атакую, в стиле "Легкой кавалерийской бригады", на таком огромном испанском жеребце, размахивая саблей. Гладиаторский момент для меня." Он держит руку перед собою и делает небольшой нелепый взмах: "Вот так! Ужасно! Так сбрасывают кебаб с вертела."
Камбербетч - один из тех британских актеров, от которых не без причины можно ожидать мимолетного знания верховой езды и военных искусств. Как и незадачливый граф Кардиган из "Легкой кавалерийской бригады", он ходил в частную закрытую школу Харроу: его родители, актеры Ванда Вентэм и Тимоти Карлтон (псевдоним, на самом деле он тоже Камбербетч) очень старались обеспечить сына высококлассным образованием, которое убедило бы его не рассматривать карьеру актера.
"Быть подростком в закрытом учебном заведении для мальчиков - это дерьмово," - Говорит Камбербетч, хотя он, кажется, был примерным учеником и посвящал себя множеству внешкольных занятий. Занимался парапланеризмом и спуском на канате. Имея художественное образование, расписывал огромные холсты на заброшенном корте для игры в сквош. И, конечно же, играл в театре. Школьный учитель драматического мастерства, Мартин Тайрелл, называет его "лучшим актером-школьником из всех, с кем я когда-либо работал".
Драматическое мастерство Камбербетч изучал в Манчестерском университете. "Я должен был сделать что-нибудь, чтобы меня не задушил мой кашемировый джемпер, - объясняет он. - Я хотел чего-то более колоритного, непривычного, эгалитарного. У меня были совершенно здравые - как и опасные - друзья". Он перестарался - впрочем, как всегда - и заработал моноцитарную ангину. Но он получил чего хотел.
После этого он год проучился в Лондонской академии музыки и драматического искусства, и к выпуску у него уже был агент. С тех пор он непрерывно работает.
Камбербетч широко известен как театральный актер, в его репертуаре как постановки по Ибсену и Шекспиру, так и театр абсурда. Но его прорыв на большом экране случился в 2004 году, года он сыграл Хокинга и был номинирован на Бафту. Он настолько потрясающе сыграл эту роль, что остальные странные гении вроде Ван Гога и Холмса с тех пор начали появляться в его карьере. Кроме того, ему неплохо удаются и джентльмены в костюмных фильмах - он сыграл напыщенного мужа Скарлетт Йоханссон в "Еще одной из рода Болейн" и тщеславного юношу Эдмунда Тэлботта в экранизированной ВВС мореплавательской эпопее Уильяма Голдинга "Путешествие на край Земли".
По его словам, он производит на людей определенное впечатление: "Я вечно играю нервных, чуднЫх людей, которые умирают с холодным компрессом на лбу. Но я работаю над разным персонажами. Я стараюсь. Сейчас я играю 38-летнего мужчину с офигительно огромной грудной клеткой, - рассказывает он о своей роли Дэвида Скотт-Фаулера в постановке по пьесе Теренса Раттигана "После танца" в Национальном театре. - Он мыслит очень хищническими сексуальными понятиями. Он ребенок, как и большинство альфа-самцов, но в нем нет ничего от Ван Гога или Хокинга".
У Камбербетча есть несколько курсов в жизни. Он столько всего хочет сделать. Он рассказывает, что отчаянно хочет снова начать рисовать. Вместе со своей девушкой, актрисой Оливией Пуле, они мечтают завести детей. Он хочет заняться писательством. Он и в самом деле решительно ненасытный молодой человек.
Даже отрицательный жизненный опыт подливает масла в этот огонь. Я задаю ему вопрос о том случае, когда он был остановлен в Южной Африке с актерами Дениз Блэк и Тео Лэнди, когда они в 2004 году снимались в "Путешествии на край Земли". Он зажигает сигарету, взгляд замирает в одной точке, и он уже там. Он описывает сцену - они возвращаются со съемок, на дворе ночь и они на шоссе около границы с Мозамбиком. Спускает шина и им приходится остановиться. В холодной африканской ночи к ним уже мчатся грузовики. Пустая территория вокруг тянется до горизонта. Появляются шесть мужчин. Камбербетча и его коллег выстраивают у машины. Угрожая жестокой расправой, мужчины связывают руки троицы за спиной шнурками от их же ботинок. Этот момент сопровождается очень сильным ощущением, что смерть совсем рядом. Он описывает обрывки мыслей в голове и странные моменты спокойствия. Он вспоминает песню "Radiohead", которая играла в машине и читает ее строки наизусть.
Затем становится хуже. Его бросают в багажник машины, а после - на землю. Он чувствует, как из виска сочится кровь и как скребутся под ним насекомые. Несмотря на то, что они связаны, ему удается сжать руку Дениз в своей. И он думает одно: "Если бы я знал [код] Морзе." - А потом, - "Блин, это было бы без толку и очень раздражало, если бы она, в свою очередь, его не знала".
И так далее, и так далее. Он не просто рассказывает, он заново все это переживает. Их задержали на два с половиной часа; из них всего 26 напряженных минут. В итоге, мы говорим о последствиях, когда Камбербетч превратился в "адреналинового наркомана" - прыгал с парашютом, летал на воздушном шаре и, в общем, "заглядывал в пропасть".
Теперь он более спокоен. "Я езжу на мотоцикле, но не ищу экстремальных ощущений, нет. Во мне есть нетерпеливость и жажда жизни, не похожей на обычную, и это деструктивное ощущение, оно не позволяет постигать истинные ценности. С другой стороны, ты обретаешь потрясающее знание. Я знаю, что умру в одиночестве, что сложно понять, пока лично не столкнешься с этим. Ты покидаешь этот мир так же, как и пришел в него - в одиночестве. Отрезвляющая, но сильная мысль, которую редко осознают в молодости".
Звонит его мобильный. Это шофер, который говорит, что уже ждет внизу. Пора уезжать. Он жмет мне руку. И уходит. Щелк, щелк, щелк.
(источник)
И вот прмщаз нашла. Немного об отношениях с Фриманом.
Интервью с Бенедиктом Камбербэтчем в ShortList
ВКУС К ДЕДУКЦИИ
читать дальшеПосещает ли он настоящие вскрытия для «Шерлока» или изучает историю Первой мировой войны для Спилберга, Бенедикт Камбербэтч никогда не жалеет времени и сил. Джими Фамурева разговаривает с актером, чья пытливость достойна уважения.
“В конце концов все было не так к уж плохо, – посмеивается Бенедикт Камбербэтч, вспоминая, как играл обнаженным продолжительную сцену в постановке Дэнни Бойла «Франкенштейн». – Я хочу сказать, определенно были люди в первых рядах, которые могли увидеть чуть больше, чем должны были…”
Возможно, это неожиданный побочный эффект чрезмерной обнаженности, но 35-летний актер быстро приспосабливается к повышенному вниманию публики. Скоро его можно будет увидеть в претендующем на «Оскар» «Боевом коне» Стивена Спилберга, в настоящее время он снимается в эдвардианской саге «Конец парада», а еще у него есть небольшое дельце в виде поездки в Средиземье для озвучивания дракона Смауга в «Хоббите».
Но прежде всего этого он собирается вернуться в качестве завораживающего современного Холмса в «Шерлоке» BBC. Но не ожидайте, что он вам расскажет все детали сюжета…
Каковы основные различия нового сезона «Шерлока» со старым?
Он сделан с немного большим размахом, но мы сохранили все наши удачные находки без изменений. Для меня настоящие изменения произошли в масштабе историй, которых мы касаемся, потому что мы делаем историю про Ирен Адлер [любовный интерес Холмса], потом «Собаку Баскервиля» и финал с Мориарти. Еще там происходит постепенное очеловечивание Шерлока. Это не ослабляет его, но вы обнаружите, что у него есть сердце, и оно на стороне добра. Все дело в том, насколько уязвимым он станет или не станет. Может ли он быть более человечным с Мориарти и по-прежнему оставаться на шаг впереди? Там есть несколько невероятных эпизодов. В первой серии есть сцена, связанная со сном и наркотиками, я не могу все рассказать, но снимать ее было очень сюрреалистично. Дошло до того, что вся съемочная группа аплодировала после каждого дубля.
Первый сезон имел невероятный успех. Вас беспокоит негативная реакция на этот сезон?
Конечно, потому что это же архетип пути, не так ли? В начале фейерверки, любовь и медовый месяц, а потом внезапное осознание, что фаны не могут ничего контролировать, и как следствие – неизбежный спад [смеется]. Это мой очень циничный британский подход. Но я достаточно в этой профессии, и признание и успех сериала меня не подавляют. Я очень верен тому, что мы делаем и как мы этого добиваемся.
Существует ли соперничество с киноверсией Гая Ричи?
Нет. Джуд [Ло, Ватсон в «Шерлоке Холмсе»] стал моим приятелем благодаря Джонни [Ли Миллеру, который играл вместе с Камбербэтчем в «Франкенштейне» Бойла], но даже если бы я не был с ним знаком, мне бы все равно понравился первый фильм. Я не думаю, что мы соревнуемся друг с другом. Судя по всему, им действительно пришлось изменить пару мест в сценарии из-за нас, но такие уж дела. Все эти великие истории с персонажами-тяжеловесами можно переосмыслять и переделывать. Это то, что происходит в нашей культуре.
Правда ли, что съемки прерывались из-за беспорядков в Лондоне в этом году?
Да, это было страшновато. Там были какие-то дети с пустыми рюкзаками, они прибежали в город к тому времени, когда я уехал со съемочной площадки [в северном Лондоне]. Судя по всему, потом они подобрали какие-то палки и расколотили заправщик, это что-то вроде пожарной машины. Они думали, что это какая-то часть боевого вооружения, но на самом деле это был просто старый насос, который разбрызгивал воду, чтобы намочить улицу или создать видимость дождя. Одна из помощников режиссера пошла за своей сумкой, и ее кто-то толкнул. Я думаю, это напугало людей, и нам пришлось отменить съемки на день, пока все не улеглось. Я пошел домой и смотрел, как горит Лондон, и это меня очень разозлило. Бог знает, мне очень повезло иметь привилегированное происхождение, но то, что люди тяжело работали, чтобы как-то улучшить свою жизнь, а потом их жилье и средства к существованию были полностью растоптаны, меня очень расстроило.
Вы поехали в Марокко, чтобы исследовать североафриканское прошлое вашего персонажа в фильме «Шпион, выйди вон!» Вы делали что-либо подобное для «Шерлока»?
Я был в морге, причем как для «Шерлока», так и для «Франкенштейна», и я ходил на вскрытие, что было очень необычно. Я, наверное, вполне естественно брезглив, но я сидел на просмотровой галерее, очень близко. Это был очень отрезвляющий опыт, и было совершенно захватывающе заглянуть внутрь человеческого тела.
Вы и Мартин Фриман [Ватсон в «Шерлоке»] так же дружны вне съемочной площадки, как Холмс и Ватсон?
Я его совершенно обожаю, но я его больше достаю, чем он меня. Мы не очень много виделись из за «Хоббита» [Фриман играет Бильбо Бэггинса]. Я там не участвую до следующего года. А перед тем был «Франкенштейн» и «Шпион», и мы оба работали без перерыва. Но на съемках у нас было много времени, чтобы наверстать. Я смотрю на него как на старшего брата, который лишь слегка старше. Он не хотел бы, чтобы я называл его старшим братом [смеется].
Так вы его дразните?
О да. Он всегда говорит мне, что я закончил Хогвартс. Он же происходит из семьи верхне-среднего класса из Теддингтона, и я таким образом всегда огребаю за то, что учился в частной школе. Иногда я на этом играю, чтобы просто его позлить. В этом году я его рассмешил и он сказал: «Что с тобой случилось, Бен? Ты на самом деле стал смешным». [Смеется] Я сказал: «Да нет. Я просто позволил тебе сверкать остроумием в прошлом году, лишь бы ты был счастлив». Он ужасно смешной. Над его шутками я могу смеяться и месяцы спустя.
Он получил Бафту за «Шерлока», а вы нет. Было тяжело?
Сразу после награждения мы сели в одну машину и поехали на работу. У меня не было приза, а у него был, так что все робко подходили к Мартину и говорили «молодец», а мне говорили «ну ничего, ничего» [смеется].
Однако вы получили награду за «Франкенштейна» совместно с Джонни Ли Миллером…
Да, и в итоге я думал: «Какого черта Мартин не разделил свой приз со мной?» [смеется] Нет, это был удивительный момент, потому что мы очень тяжело работали. Было здорово разделить это все с кем-то. Мы действительно лезли из кожи вон в этой роли, во всех смыслах.
Каково было видеть, что люди придают так много значения обнаженной сцене в «Франкенштейне»?
Честно говоря, люди не так уж зацикливались на ней. И это было удивительно. Людей просто очень трогала и потрясала начальная сцена. Некоторые говорили: «О, это, должно быть, ужасно». Но большинство просто были захвачены представлением и тем, что это было абсолютно правильно для той ситуации. Был случай, когда мать кого-то из тех, кто работал со спектаклем, пришла и захотела взять билет во второй ряд. Я подумал: «Я совсем не хочу трясти своим достоинством у нее перед лицом. Это нехорошо. Думаю, ей стоит сесть немного подальше».
Так как вы преодолели свои запреты?
Мы носили эти довольно беспощадные трусы Спидо [на репетициях], но наступил момент, когда мы просто это сделали. Мы с криками носились по сцене, и вот так оно случилось. Это было похоже на то, как два ребенка берутся за руки и вместе прыгают с обрыва.
Вы также играете в «Боевом коне». Как вам было там сниматься?
Было чудесно. Было невероятно ездить верхом по полю, где были 80 лошадей и 80 человек. Такого не приходится делать больше ни в одной профессии, даже если вы жокей или егерь [смеется]. Совместные тренировки, работа с Томом [Хиддлстоном] и Патриком [Кеннеди], исследования и продумывание нашей предыстории – это все было так весело. Мы читали «Воспоминания охотника на лис» Зигфрида Сассуна и «Прости-прощай всему тому» Роберта Грейвза. Это невероятные вещи. Особенно Сассун, потому что все эти охотничье приемы были перенесены в кавалерию. Мы играли кавалерийскую добровольческую часть Северного Сомерсета, они были похожи на территориальную армию нашего времени. Я играю профессионального военного, но персонажей Патрика и Тома просто туда направили. Это очень увлекательно.
А как вам работалось со Стивеном Спилбергом?
Так же волнующе, как и со всеми этими лошадьми. Он очень добродушный, и у него отличное чувство юмора. Было огромное количество шуток, тонны любви и энтузиазма по поводу всего, что вы делаете, и он вовлекает вас в ремесло и объясняет, чего он хочет добиться.
Мы также слышали, что он увлекся передачей Х-фактор, пока вы снимали в Великобритании…
Не знаю насчет этого, но он очень увлекся «Шерлоком». Он просто с ума по нему сходил. Еще был чудесный случай, когда мы мерялись приложениями на айпадах, и я сказал: «Ты должен это попробовать». Это была штука под названием «Атомная пукающая машина» [смеется]. Он начал играть в «Саймон говорит», это как ударная установка, и вы должны следовать инструкциям и нажимать разные кнопки и цвета. Он играл около десяти минут без перерыва, очень увлеченно и с азартом. Мы с Томом Хиддлстоном просто стояли и смотрели, как величайший режиссер нашего времени сгибается пополам от смеха, играя в игру с пукающими звуками [смеется]. Это было очень, очень нелепо.
Вы подсадили его на что-нибудь еще, пока работали вместе?
Он очень увлекся чаем со сливками и булочками. Был случай, когда мы были в костюмах, ели эти булочки и отмахивались от бесконечных ос. И я вспомнил о Крымской войне, я подумал: «Господи, я как Джон Гилгуд в «Атаке легкой кавалерийской бригады». Я был частью необыкновенной постановки, и Спилберг, похоже, в очень хорошей форме. Для всех очень много значило то, что он был всегда готов помочь и ободрить. Он сделал невероятное – фильм о войне, который могут смотреть дети. Что является подвигом, если речь идет о Первой мировой войне. Фильм очень трогательный, в нем есть размах, и это прекрасная история.
Как вам работалось с актерами над фильмом «Шпион, выйди вон»?
Вдохновляюще. Мы все подняли свою игру на новый уровень и невероятно тяжело работали, но то было очень хорошее время. Не существовало чьего-то эго или преимущества, потому что мы все восхищались работой друг друга. Это была просто захватывающая работа с очень взрослыми людьми. И чрезвычайная ситуация с очень небольшим количеством денег, на самом деле. Я смотрел фильм в третий раз, сидел и думал: «Черт побери. Я снялся в современной британской классике». Если бы я был начинающим актером, я непременно хотел бы участвовать в этом фильме.
Вы хотите последовать за своим коллегой Томом Харди в Голливуд?
Том ухватился за шанс обеими руками, и он молодец. Я буду это делать, но я хотел сначала накопить багаж здесь, и этим и занимался последние несколько лет. Но, знаете, если бы кто-нибудь бросил вызов по созданию театра импровизации в жилом микрорайоне, я был бы в равной степени взволнован.
Наконец, взялись бы вы за роль в другой большой франшизе, например, Доктор в «Докторе Кто», если бы представилась возможность?
Это такая забавная профессия. Все эти вещи так зависят от того, в чем вы снимаетесь, и от вашей рыночной стоимости. Я бы никогда не говорил «никогда», но это все глупые разговоры, потому что я не в том положении, чтобы что-то решать. Я никогда бы не подумал, что буду играть Шерлока Холмса, и никогда не думал об этой роли как о чем-то, что я хотел бы сделать. Есть некоторые классические роли, которые я хотел бы сыграть, но я не умру несчастным, если никогда не сыграю Гамлета или Ричарда II. Во всех этих ролях есть своя привлекательность, и Доктор – это фантастическая роль, от этого никуда не деться. Но это совсем другой уровень открытости и другие требования к вашему времени и энергии. Я этого опасаюсь, но не хотел бы окончательно закрывать дверь со словами «Нет, я не хочу в этом участвовать».
отсюда
@темы: sherlock